В «лови́тки» мы играли чаще всего на меляке́ – большой отмели слева от причала, где на скалистом дне моря росли водоросли. Между меляком и причалом была узкая полоса глубины, на которую заходили рейсовые катера и прочие суда, которые могли в ней поместиться. Капитан маленького пассажирского теплохода «Лазурит» Николай Захарович так мастерски командовал заходом в джубгскую бухту, что его судно, ювелирно затормозив на развороте, входило в полосу глубины кормой, притиралось к причалу и оказывалось стоящим носом в открытое море.
Ловитки – игра увлекательная, требующая хорошего плавания не только по поверхности, но и внутри толщи воды, где, уворачиваясь от ловящего, можно было выделывать самые разные фигуры высшего пилотажа, включая «петлю Нестерова» вниз и вбок и прочие весёлые хитрости. Коснуться убегающего, «осалить» его было недостаточно. Его следовало именно поймать, заключив в свои объятия, и не дать вырваться. Только так выявлялись побежденные и победители, меняясь ролями. Играли в ловитки часами не вылезая из воды, дома могло влететь, но это же – потом, а пока – несись, спасаясь или догоняя.
В спокойную погоду к нам присоединялись дельфины, и мы носились вместе. Дельфины явно поддавались, наверное, им нравились наши искренние мальчишеские объятия. Я не помню, чтобы мы проигрывали дельфинам в ловитки, но, поскольку у них не было рук, мы договорились, что побежденным будет считаться тот, кого дельфин протащит носом по поверхности воды хотя бы метр.
Нам никогда не приходило в голову, что не все и не везде играют на меляках с дельфинами. Наша «Страна Дельфиния» была рядом и представлялась нам такой же естественной, как наш сад, река, пляж с его редкими тогда обитателями или деревянный клуб, где крутили «Чапаева» и «Веселых ребят». Мы с дельфинами явно любили друг друга и полагали, что так было всегда и так всегда будет. Везде и со всеми.
Дельфины стали приходить к нам на меляк после того огромного шторма, который не давал волнам добегать до берега. Ветер срывал волны и выбрасывал их на берег в виде брызг и водяной пыли. Тогда на берегу оказалось много маленьких дельфинят, мы носились с пацанами по всей излуке берега и затаскивали их обратно в воду, носом к морскому горизонту и добавляя шлепка по тому месту, где у людей находится попка – чтобы придать ускорение в нужном направлении. Дельфины на эти шлепки их детенышей на нас не обиделись и пришли кучей на меляк через день после шторма.
Куча бродила возле меляка, а два дельфина отправились к нам, зашли на меляк, чего никогда раньше не делали, и остановились. Чуть подумав, мы пошли знакомиться, а они тихо и миролюбиво подвинулись к нам навстречу. Погладив двух дельфинов, мы осмелели и стали звать остальных, и они тоже подошли вплотную к меляку. Двое первознакомцев стали плавать вокруг нас, описывая неправильные круги. Один подплыл к Стёпке, и тот почесал ему брюхо ладошкой. Другой подплыл ко мне, и я хотел его погладить по спине, как собаку, но дельфин повернулся набок, и моё поглаживание тоже пришлось ему по брюху.
– Они хотят с нами в ловитки играть, – заявил Стёпка.
– Чё ты! – набычился на него Витька. – Они не умеют!
– Умеют, – сказал Степка, кивнул мне, и мы пошли-поплыли вдоль меляка, и дельфин за нами. Потом дельфин обогнал нас, и Степка сказал:
– Он смотрит, чтобы впереди мин не было. Они так корабли наши водили.
Так у нас родилось и крепло чувство безопасности, исходившее к нам из дельфиньей заботы. Забылись все страхи про русалок, катранов и прочих обитателей морских глубин – нашей детской площадки. Мы были надежно защищены.
Дельфины появлялись и уходили, иногда их не было неделями, а два раза они приходили со своими детьми и чему-то их учили. Мы старались угадать что это у них за учеба, но мнения разделились и перешли в командные ловитки, которые мы тут же изобрели и исполнили. Дельфины не пошли ни в одну из команд и разделяться тоже не стали, они просто отказались участвовать в такой игре, где многие противостоят многим. Для нас это было знаком, и мы вернулись в классический вариант ловиток с одним водящим — ловитчиком.
– Если я вдруг утону, они меня вынесут, – уверенно сказал вечером Степка.
Все согласно кивнули. Наш маленький, но подвижный патруль из семи пацанят всегда действовал во время шторма – мы искали выброшенных на берег дельфинят.
Дельфин – брат мой, и я его брат. Я чувствую это как данность, пришедшую из глубины детства на меляк всей последующей жизни. Дельфины, как и многие другие жители Земли, были для меня людьми в другом теле, к тому же живущие в иной, чем наша, среде. Дельфины научили Тропу знакомиться с другими группами корректно, без вмешательства, но в сотрудничестве. Особенно важным оказался тот момент, когда они, почувствовав благожелательный интерес, чуть двинулись навстречу – это важнейший момент контакта групп.
…Оголодав в ловитках на меляке, мы сбивались в кучку, и кто-нибудь спрашивал: «Пацаны, пожрём?». Увидев утвердительный ответ, он тут же в воде стягивал с себя трусы. Они превращались в бредень, и мы ловили на меляке рыбьих мальков, креветок, каких-то рачков и прочую мелочь. Все это шло в пищу тут же, и этот способ пропитания чуть позже сыграл со мной злую шутку.
Я уже учился в Москве в первом классе, когда мама-бабушка Татьяна Андреевна повела меня в гости в чей-то богатый дом. Высокие потолки там были увешаны яркими люстрами, за стеклами шкафов и шкафчиков таились неизвестные драгоценные фигуры, и в каждой комнате на подставке стояла огромная, с меня величиной фарфоровая ваза. Хозяева квартиры в плюшевых коричневых одеждах устроили мне чинную экскурсию по их многомерному сверкающему жилищу и подвели к огромному аквариуму, где плавали диковинные рыбы, большие и маленькие. Этот внутриквартирный Барьерный Риф посреди Москвы зачаровал меня, и я мысленно погрузился в его глубину.
Кто-то из хозяев, заметив мою зачарованность, решил познакомить меня поближе с чудесами подводного мира. Он ловко поймал маленьким сачком маленькую, но очень красивую рыбку с радужным оперением и поднес своё сокровище прямо к моему лицу. Я понял, что это царское, исключительное угощение, взял рыбку двумя пальцами и съел, тут же сказав «спасибо» и тут же заподозрив, что что-то не так.
Хозяева были в шоке, разговоры про дикого мальчика достигли гостиной, и гости шушукались, показывая на меня пальцем. Это была очень важная коллекционная рыбка.
Больше мы в том доме не появлялись, а потом я и вовсе забыл, у кого мы там были в гостях. Потом мне завели маленький аквариум, и я из него никогда ничего не ел. Там были гуппи и два меченосца. Корм для них назывался «дафния», и я вскоре сам ездил за ним через всю Москву на Птичий Рынок – на красном трамвае, звонившем в звонок на поворотах. Впрочем, все это начиналось на меляке в незапамятные времена. Дельфины еще чему-то многому учили, но оно никак не называется словами, хотя остается с тобой всю жизнь.
Наверное, у каждого в детстве есть такой меляк, кусочек дворика, цветки на окне, живой уголок. Остается пожелать каждому приходящего к нему дельфина – учителя и друга, друг всегда учитель, а учитель – всегда друг. Дружите, любите, познавайте. Но ничего не ешьте из чужих аквариумов.