Ребята, которых называют особыми, бывали у нас постоянно. То дцпята, то плохо видящие, то всякие посттравматические выздоровленцы и обладатели редких наследственных синдромов. Инвалидизировав само Детство, взрослые создали в нём ещё и страту особенных из особенных, хоть особенными являются все дети, но ничего особенного в этом нет.
Тропяные «с особенностями развития» никак не выделялись Тропой, и мне даже трудно их сосчитать – для этого нужно самым постыдным образом раздавать ребятам ярлыки и строить с ними отношения не по-человечески, а по их медицинским документам.
Я не могу сказать, что Тропа была терпима к особенностям особых – она этих особенностей просто не замечала. В поле естественной помощи любому другому полностью растворялось специальное отношение, оно было просто человеческим.Не по наущению, а по своей сути Тропа чувствовала те грани, которые естественны в отношениях, и те, которые искусственны, предвзяты. Явления особости не существовало, в то же время дух сотрудничества, предупредительности и участия был для всех естественным бульоном, в котором происходила жизнь. Любая «нестандартность» человека вызывала у Тропы благожелательный интерес, корректно исследовалась ею и входила внутрь её существа.
Будучи организмом, Тропа не воспринимала себя как сумму тех и этих, если ты порезал палец – ты порезал наш палец, а не просто свой. Из компенсации и побуждения к здоровью, из суровой нежности складывалось тропяное бытие «особых». Они и не были «особыми» – организм воспринимает себя как норму и нормально стремится быть целесообразным. Мерой целесообразности, её маркером в природе является красота. Отыскав её во всех, во всём и в каждом, Тропа начинала качественно решать проблемы «особых», потому что это были уже её собственные проблемы, присутствие славных нестандартных ребят было особенностью самой Тропы, а не только её особенной заботой.
Представьте, что у вас неважно работает, скажем, левая рука. Вы же не станете её отторгать за это или устраивать для нее показательно-особый режим жизни. Вы будете помогать ей правой рукой, а то и подоткнете что-нибудь носом или ухом.
Тропа была потрясена слепоглухотой Александра Васильевича Суворова, но самым естественным образом становилась его глазами и ушами. Кроме того, Тропа прочитала когда-то и книгу Гонсалеса Гальего «Белым по черному» и прониклась пониманием того, что человек может жить в любом теле, если он человек. Ему труднее в одиночестве, но легче в составе коллективного организма, которым – по сути – должно быть всё человеческое сообщество.
Важнейший момент, происхождению которого стоит всячески помогать, – осознание того, что в любом состоянии и положении ты сам можешь оказывать помощь другим, перейти из разряда объектов помощи в ее субъекта, для которого естественно и желанно помогать другим независимо от того, насколько ты нуждаешься в помощи сам. Переход в активное состояние жизнетворчества – самый лучший антистрессовый препарат, приняв который, ты понимаешь, что даже твои депрессии могут не просто валяться в тебе, но и работать на благо. Тебе помогут, но и ты помоги, и это не торговля, а нормальный фон человеческого общежития. Выстроив такую «иерархию взаимопомощи», мы забудем, что у кого-то что-то не так, ибо «душа, уж это точно, ежели обожжена, справедливей, милосерднее и праведней она». При этом «душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь».
Если враз не удается изменить тело, то надо помириться с ним, договориться и принять взаимные разумные обязательства. В конце концов, всякое тело и всякая душа живут в таком договоре, а граница особости произвольна и подвижна – души легко компенсируют тела, не наоборот.
«Любовь – не вздохи на скамейке и не свиданья при луне». Полюбить себя нежно, трепетно, но сурово и требовательно – обязанность «особиста», если он человек. Человеку стыдно быть только потребителем заботы, он, безусловно, должен её производить безмерно, не зная меры. Эти позывы к счастью посеяны в каждом, надо только дать им вырасти. Сытость, развлечение и безделье – удел животных, а ты можешь быть человеком в любом теле, если ты человек. Поврежденные животные несчастны, человек с проблемами развития – прекрасен, если он решает свои проблемы и чувствует, где можно и нужно помочь другим. Опыт жизни каждого человека – уникален, другого такого опыта нет. У тебя есть много времени для того, чтобы применить его для других людей, вопрос только в уровне твоих желаний и твоей личной позиции в человечестве и в Природе. Хочешь страдать – страдай, хочешь быть счастливым от своего содержания, от преодоления – будь. Можно и поскулить иногда, это нормально, но построить себя внутри так, чтобы хотелось в себя возвращаться – достойная мужская задача. Сосредотачиваясь на своих особенностях, ты вынуждаешь окружающих жалеть тебя, а это и вовсе непристойно. Пожалей других, в этом реальный выход, иного я не знаю. В конце концов, Любовь – самый лучший выход из любых передряг, но принуждения к Любви не бывает, это всегда твоё личное дело. Милосердие должно проявлять себя не только центробежно, но и центростремительно, а центр – ты сам.
Являются ли твои проблемы результатом стечения обстоятельств или экспериментами Природы – неси их с достоинством, душе не обязательно инвалидизироваться вслед за телом или подобно ему, тело – лишь одежда для души, которая не должна формировать душу. Разобравшись во всём этом, ты поймёшь, что тело являет собой животное начало, а душа – человеческое. Как вы там внутри все договоритесь – не моё дело. Никакие особенности тела не могут запретить душе ее полной, полнокровной жизни или ограничить тебя в чувствах. Что для тебя важнее – любить или быть любимым? Реши эту задачу, и всё встанет на свои места. Тело – потребитель Любви, а производит ее – душа. Подчинить тело душе можно с помощью самоиронии. Подчинить душу телу можно только убивая душу. Воспринимая свои особенности как дар, а не как помеху, достигнешь большего: они будут служить тебе и другим, а не противостоять.
Такова платформа Тропы, она созвучна моим убеждениям и моему опыту, но каждый выбирает по себе. В состоянии преодоления человек находится с момента зачатия или еще раньше. Чем больше ты преодолеваешь, тем больше ты человек. Мы тебя любим. Растворяйся в нас, пользуйся нашими руками – ногами – головами, но и сам не плошай, в тебе тоже много нужного нам, незаменимого, единственного во вселенной. Изучай себя, ищи в себе опоры для нас всех – вместе с тобой, так и двинемся дальше, в таинственную экспедицию под названием жизнь. Вот тебе первая опора – ты сам. Можно ли нам уже на тебя опереться?
Мужики не ждут чудес. Они делают их своими руками. Сначала – для окружающих.
Никто не может и не должен выбирать твой путь. Он может быть только твоим произведением, результатом твоих намерений и мотивов в союзе с точным о себе представлением. Я тоже не могу выбрать твой путь, я только сообщаю о том, что он существует.
Когда благодатный гибрид Эйнштейна с Эдисоном изобретет машину времени, мы отправимся на Тропу, а там и вовсе не нужны слова и объяснения, там нет тех и этих, там все называют себя «мы».
Имя твоё означает «Камень». «Человек твёрже камня и нежней цветка», – говорят на Востоке.
Во, как меня понесло, аж на полторы страницы. А ведь достаточно лишь пожать руку и глянуть в глаза. Я не знаю где Восток, — он везде, как и Запад. И про себя знаешь только ты и никто другой.
Существовал ли закон Ньютона до того, как Ньютон открыл его? Наверное, да.
Многие множества живут в нас, стань самому себе Ньютоном, и этому празднику не будет конца. Познание открывает пути там, где их не было и не могло быть – они просто еще не открыты. Пойдем?
Пойдем к тем особым, которые не могут придти к нам сами.
«Если ёлку надо срубить, чтобы она пришла к нам в дом, бросим дом и пойдем к живой ёлке». Это «пилигримское» правило Тропа взяла себе на вооружение в самом начале семидесятых. Мобильность по отношению к тем, кто не может двигаться, – естественное наше свойство. Цветок не ходит к пчеле, чтобы дать мёд.