У миниатюрного аккуратного Звёздочки неожиданно густой и хриплый бас. Басят обычно дети, на которых с рождения никто не обращал внимания – ни пеленки поменять, ни покушать. Они сорвали голоса.
Звёздочка зовет меня Ю-ра, разнося два слога имени на два своих вдоха, «Ю» он поднимает вверх, а «ра» опускает вниз до самой земли. Пятки у него белёсые, они покрыты давно отмершей засохшей кожей.
– Дрюш-ка, – говорю я Звёздочке. – Хочешь походить босиком?
– Ну-у, – нерешительно тянет Звездочка. – А вдруг простудно будет?
– Это у вас в Сибири мерзлота всякая, – говорю я. – Тут солнышко уже глубоко всё прогрело.
– Я бы лучше на речке походил, – вздыхает Звездочка.
– Давай, – соглашаюсь я. – А до реки босиком дойдёшь или обутый?
Когда Андрюшка приехал, он сразу сказал:
– Я – чёрная дыра, меня воспитка в детдоме так зовёт.
– Не вижу никакой черной дыры, – сказал почти взрослый Герасим. – Вижу звёздочку, она светится.
– Звёздочка, тебе сколько лет? – спросила девочка Жанна.
– Десять, – сказал Звёздочка.
– Ну и всё, – сказал Гек. – А то всё на небо смотрим. Надо свою звездочку иметь.
– Ты не против? – спросила Жанна у Звездочки. Он отрицательно помотал головой и спросил:
– Это на лето? Или навсегда?
Звёздочка остался на чёрно-белых фото, шли 80-е годы, на цветную плёнку у нас денег не было.
На всех фото он улыбается, он стал улыбаться к вечеру второго дня, но я никогда не слышал, чтобы он смеялся в голос. И правда, такому малышу смеяться басом как-то неуместно.
Он хихикал, когда ходил босиком по мелким камешкам на берегу речки. Хихикал басом, но тихо.
– Вэлкам, Звездочка, – сказал на вечернем разборе почти взрослый Герасим.
– Чо? – спросил Звездочка. Все заулыбались, и он тоже улыбнулся, в первый раз, по-настоящему.
Ещё фото есть, где они с Чазиком гитарами развлекаются, будто недобитлсы какие-то.
Песни Звездочка слушал прикрывая лицо руками, чтобы никто не видел в это время его лица.
– Ю-ра, – спросил он меня в начале августа, – а у тебя свои дети есть?
– Куча, – сказал я. – Слышишь, как они в купалке орут? И ты к ним иди, если хочешь.
– Хочу, – говорит Звездочка, слегка подумав.
– Полотенце возьми, – командую я. – Ветер к вечеру.
– Ага, – говорит Звездочка, берет полотенце и исчезает. Через минуту в звоне купальных голосов слышен и его хриплый бас. Братья приняли его, а сёстры еще нет, они тихо плещутся в своей другой купалке выше по течению и не орут как зоопарк на площадке молодняка. Братьям и сестрам не обязательно нужно всё время видеть друг друга.
День жаркий, но вечерний фен с высоких гор будет прохладным, мокрые головы нам ни к чему.
У Звездочки над левой бровью большой белый шрам – ещё живая, но уже пьяная мамка стукнула его об какую-то мебель. Его любимая песня – «Шрам на роже», кажется, это Борис Полоскин. Звездочка кричит ее вместе со всеми и не закрывает лицо руками.
«Никто не знает, отчего эти пять морщин на лбу.
За что уродует нас жизнь, я толком не пойму.
И, всё ж, порой, судьбу кляня,
Я не стыжусь своих морщин.
Шрамы на лице,
Шрамы на лице –
Украшение для мужчин.
Шрам на роже,
Шрам на роже
Для мужчин всего дороже!».