Труднее всего группе бывает разделиться самой на каких-нибудь «тех» и каких-нибудь «этих». Каждый ждет, когда его оценит сообщество, уклоняется от оценки других, понимая, что в каждом, как в монаде, есть «тот» и «этот». Все согласны делегировать разделение кому угодно, хоть жребию, но не участвовать самому в этом процессе.
Дело в том, что любое разделение не обойдется без оценочных отношений, а с этим на Тропе туго. Она умеет говорить об ошибках, оплошностях, победах, нелепостях только по факту и только без обобщений, без навешивания ярлыков. Вынести приговор, что этот человек такой, а этот – сякой Тропа не умеет и не хочет. Это ее представление о равенстве, и она его сохраняет как свое важное свойство. Принимая всех, Тропа никогда не обращает внимания на ярлыки, загодя прилипшие к людям, и таким образом стирает эти ярлыки. Заходи, ты чист перед нами.
Если предложить группе разделиться на команду «умных» и команду «глупых», – все пойдут в команду «глупых». Тропа не только с удовольствием употребляет «Капли Датского Короля», она их производит.
Есть куски, которые при делёжке не сделаешь равными, равноценными. У нас делильщик обязательно заберет себе худший кусок, и от этого у него будет хорошо на душе. Особенно потому, что никто этого не заметил. «Ребята, как делить? Поровну или по совести?» – производственная шутка тропяных делильщиков. Респект и уважение им.
Делильщика невозможно назначить или избрать. Только сам он может вызваться делить и отдаст лучшие куски тем, кто младше и физически слабее. Если же что-то вкусное существует в одном экземпляре, его отдадут самому младшему.
Младший иногда будет спорить, что не он самый младший, что кому-то это нужнее, Тропа внимательно выслушает его и примет решение. Всё это происходит очень быстро и ничуть не похоже на заседание бюрократической структуры. Тропяной умеет и хочет получить удовольствие от того, что другому вкусно и приятно. Ничего деланного или показного, всё просто и уютно, как в семье. Как должно быть в семье. И никто не гордится своей радостью за другого, другой – это тоже я, только другой.
А как же отобрать людей в разведку, на передовой лагерь, на трудную работу (она престижна), если все такие замечательные и все всего достойны? Ведь отбор бывает необходим, а рост и совершенствование группы происходит через выявление паровозов (локомотивов), способных тянуть группу вверх, через самоорганизацию их группы в общей группе?
– Народ, – приглашаю я, – пусть каждый из вас назовёт трёх человек, с которыми он пошел бы в завтрашнюю хребтовую разведку.
Тропа сидит в круге вечернего разбора дня, день уже разобрали, пришла пора выбирать себе спутников в завтрашнюю разведку.
– Я пошел бы в разведку с Дунаем, – говорит Тишка. – И еще с Полканом и Санчо.
Андрюшка Миловидов тут же ставит значки в тетрадке. Там список группы и разлинованные клеточки для значков. В Андрюхину тетрадку внимательно смотрят еще несколько пар глаз.
– Я бы пошел с Тишкой, но не потому, что он меня назвал, – говорит Дунай. – Тишка очень хорошо и внимательно работает в разведке, я уже ходил с ним. Еще с ним просто приятно идти, я не знаю почему. С ним не чувствуешь усталости.
Дунай молчит, обводит глазами круг.
– Мне кажется, что Чивока мог бы пойти. Он уже стал внимателен к людям и к работе, он сможет хорошо отработать разведку.
Младшенький Чивока садится прямо и вытягивает шею, приосанивается. В глазах его пляшущими веселыми огоньками играет костер.
– И ещё, пожалуй, Колоно́к, – говорит Дунай. – Я в нём уверен, он очень надёжен.
Колонок, сидящий в круге рядом с Дунаем, смотрит на него своими карими породистыми глазами и говорит:
– С тобой бы любой пошел, и я пойду.
Тропа молчит, но не возражает. Андрюха расставляет значки в квадратиках напротив списка. Света костра достаточно, но у Андрея есть и фонарь на всякий случай.
– Дунай, – продолжает Колонок, – ты уже взял меня в свою группу, и я не буду в ней никого заменять.
— Я думаю, что многие могли бы пойти, – говорит Санчо. – Выбрать очень трудно, если троих. Я бы пошёл с Лёкой и Стасом. А замыкающим поставил бы Боцмана. Говорят, что Боцман – оболтус. Я не согласен. Он оболтус только в балдеже, а в работе он нормальный мужик. У меня всё.
Андрюха уже расставил значки от Санчо и готов к следующему выступлению. Свою заветную тройку он назовет последним, и сам выставит значки напротив названных имён.
Потом начнется подсчёт, чистая арифметика. Тишка и Дунай наберут по 12 баллов, очков, как угодно назови. Это значит, что каждый, кого они назвали, при подсчете будет иметь 12 баллов.
Еще раз: сначала мы считаем – кого сколько раз назвали в круге. Потом мы считаем окончательно, отдавая приоритет в формировании искомой группы тем, кого круг называл чаще. Дуная назвали 12 раз (в круге сидело 16 человек), и каждому, кого назвал Дунай, добавляется 12 очков. Если кого-то назвали три раза, он подарит три очка каждому, кого назвал он.
Взросляк участвует в такой социометрии на общих равных правах, но, как правило, он в ней не участвует. Он вообще мало в чём участвует. Тетрадь с таблицей и подсчётами остается у костра в открытом доступе, каждый может посмотреть, кто его назвал, проверить подсчеты, подумать над таблицей. Завтра тетрадка уйдет в архив, но ее всегда можно достать, вспомнить, проверить.
Каждый при этом имеет право на свое особое мнение. Тропа выслушает его, обсудит и взвесит его аргументы. Решение считается окончательным через час после окончания подсчёта, но и здесь возможны исключения. Никто не будет требовать тупого формального выполнения каких-то правил, если их нарушение принесет больше пользы, чем их соблюдение. Тропа знает традиции, но ей неведомы догмы.
Я слышал, что в Японии сейсмостойкие дома фактически плавают в собственном фундаменте, поэтому сотрясения почвы им не страшны. Жесткое крепление к опорам, к основам опасно и в любой момент может стать разрушительным. Жестко закрепленный волчок никогда не станет гироскопом, жестко закрепленные системы лишены навигации и жизнеспособности, их статика нелепа и трагична. Ещё раз низкий поклон Илье Пригожину, подарившему нам из своей Бельгии внятное чувство свободы как условия выживания. Косность нецелесообразна, она не ведет к выживанию, какую бы личину она ни надевала. Она – качество и свойство неживого, которым живое быть не хочет, и правильно делает. Что взорвалось во время Большого взрыва, что это было в философском значении? Дайте мне, дяденьки, еще одну жизнь, и я попробую докопаться. Образование вселенной. Образование человека. Что между ними? Разделение на «то» и «это», так трудно дающееся Тропе? Созидание посредством разрушения? Созидание – чего? Разрушение – чего? Созданное всегда несовершенно? Эталон совершенства – не созданное? Неразделенное? Тяжко плавать дилетанту по этим волнам, но очкастым знайкам – еще тяжелее, их ждут разочарования, которых дилетант не знает.
– Я в школе десять классов прошел, – сказал Говорящий Кот и вышел на лестницу с другой стороны коридора. – Наглядных пособий много, но мышей нет.
Пригожин Илья Романович, Нобелевский лауреат,