В обнимку со Смертью и Жизнь, и Любовь,
Водой не разлить, я четвёртый у них.
Уже не успеть нам проститься с тобой,
Она нас уводит на крайние дни.
На крайние дни.
А что мы оставим в сутяжном дыму,
Джинсово-кассетной, газетной судьбе городской?
Дурацкую песенку, строчку одну:
Таинственный остров за далью морской,
За синью морской.
Там гулкий костёр на ночном берегу.
Мы там после Жизни. И после Любви.
Увижу — навстречу тебе побегу.
И ты оживи.
И ты оживи.
Смотри, как взлетают стволы до небес (…)
(листок оборван, продолжение не сохранилось, написано, видимо, в начале 80-х. Помню мелодию этой песни. В записи у меня её нет, если у кого-то есть — скажите, там наверняка полный текст. Мелодии вообще очень большую роль играют, без них смысл не понять).
Группа на ходу. Спуск с перевала Мессо. 70-е годы.
(Фотография большая, кликнув, можно разглядеть группу:)
Это — ветрозащитная стенка на зимней стоянке. Недостроенная ещё.
Нарезаешь пилой-ножовкой снежные «кирпичи» — и строй себе (и другим) — хоть стенку, хоть снежную хижину — Иглу.
Мы умели это.