В Лицее, как уже знаем, работала изостудия, вела занятия в ней Елена Горбачёва. Рисовать у неё начинали все, даже те, кто был уверен, что рисовать не умеет. Думаю, что это её фотография, я помню её лицо, хотя виделись мы очень мало.
Тропяные, подтвердите, или я исправлю ошибку.
Я разыскал Молчуна по надписям среди видеокаптур Лицея. Вот автор рисунка.
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Здесь — начало юриного рассказа. Я помню, что он читал его целиком, но здесь только самая первая часть. Смутно помню, что дальше рассказ становился сказкой — они нашли некий волшебный музыкальный ящик. Он играл удивительную музыку, которая меняла человека, а забрасывать в него нужно было всякий хлам, у него такая специальная горловина была, бросаешь в него старый ботинок, а хламофон играет эту волшебную музыку. Плохо помню, к сожалению, чем там всё кончилось.
ХЛАМОФОН
В первую ночь весенних каникул приснился Вовке сон, будто на той стороне улицы дома совсем другие, с высокими черепичными крышами, вымытыми дождём до блеска. Створки окон открыты, в каждом — тихая незнакомая музыка, и кто-то зовёт, но пройти нельзя: невидимая упругая стена вытянулась вдоль белого пунктира на мостовой.
— Ты чего ночью плакал, сынка? — спросила мама.
— Так… приснилось.
— Плохое что-нибудь?
— Хорошее.
— Нервный ты стал,- вздохнула мама,- губы грызёшь не переставая. От хорошего разве плачут?
Вовка рывком встал с кровати, врубил магнитофон и пошёл умываться.
— Я ухожу,- сказала мама,- всё на плите.
— Спасибо.
— И не забудь разобрать чердак. Лестницу я поставила.
Чердаком называлось громоздкое сооружение под высоким потолком прихожей. За маленькой дверкой покоились полосатая раскладушка, стиральный порошок и остатки вовкиного велосипеда. Там же, по неподтверждённым данным,таились коробки со старой обувью, бронзовая
люстра с разбитыми плафонами и ещё куча всякого хлама, который не видел света десятки лет.
— Не забуду,- сказал Вовка.
— Всё, что осталось от прошлых жильцов, вынесешь на помойку. Я думаю, там ничего тяжёлого нет.
— Ладно.
— И не копайся в чужой пыли. Выкинь и всё. Не любопытничай.
— Ну ладно, мам! Соображу…
Хлопнула дверь. Вовка придвинул табуретку прямо к плите и принялся за яичницу. За потным кухонным стеклом лежал морозный туман. В нём глухо ревели невидимые машины. Вовка нарисовал пальцем на стекле два домика с остроконечными крышами, сверху подрисовал солнце и вдруг
удивился: «Плакал? Не может быть. С чего?…»
В дверь позвонили. Пришёл Ванечка Князьков из девятого «Б».
— Халло, Вова! — сказал Ванечка.
— Привет.
— Маман дома?
— На работе.
— Годидзе. Глуши маг, втыкай вертушку. Я хиты принёс.
— Переписать дашь? — спросил Вовка.
— А что я с этого поимею?
— Раньше так давал…
— Ра-аньше… У меня сейчас инфляция. Джины купил фирмовые.
— Капиталист. Вымогатель.
— Ха-ха, детка,- сказал Ванечка.- За музыку положено платить. Всегда так было. Хочешь побалдеть — гони мани. И не груби старшим.
— Тоже мне старший…
— Полтора годика — вынь да положь.
— Ладно,- сказал Вовка.- Могу заплатить натурой.
— Это как? — насторожился Ванечка.
— Чердак сейчас разгружу. Раскладушку и велик оставим, остальное снесём в утиль.
— Уловил. Выручка — моя?
— Точно.
— А что там есть?
— Не знаю. Мы туда до конца ещё не лазили. Хлам всякий от прошлых жильцов остался.
— Копеечный небось,- грустно сказал Ванечка.
Вовка пожал плечами.
— А пёс с ним,- решился Ванечка.- Кто не рискует — тот не живёт. Значит, кроме лисапеда и раскладухи, всё моё?
— И кроме стирального порошка,- вспомнил Вовка.
— Так я и знал! — возмутился Ванечка.
— Всё остальное — твоё.
— Смотри, детка. Будь джентльменом.
— Буду.
— На контрактах весь мир держится,- сказал Ванечка.— Как на трех китах.
— На трех хитах,- подсказал Вовка и усмехнулся.
Сначала сняли раскладушку. Ванечка принял её осторожно, чтобы не запачкаться, и на вытянутых руках отнёс к стенке. Принимать стиральный порошок он отказался, и Вовке пришлось сгрузить стопки коробок самому.
Велосипедная рама застряла в каких-то мешках, и Ванечка нехотя залез на табуретку, чтобы помочь. Наконец и велосипед занял место у стены. В глубине чердака мягко заблестела старая бронза.
— Антикварная вещь? — спросил Ванечка.
— Вряд ли. Обыкновенный хлам.
— Вынимай.
Ванечка тщательно осмотрел люстру и сокрушённо заявил, что Вовка прав. Потом, хмыкая и вздыхая, перебрал всю старую обувь, сложил обратно в картонную коробку.
— Всё? — сокрушённо спросил Ванечка.
— Нет. Там ещё что-то есть… ящик какой-то… патефон что ли. Или сундучок, сейчас…
———————————
Есть другой вариант части продолжения, найденный ghbdtn(спасибо большое!).
— Тут какой-то ящик остался в самом углу, — сказал Вовка. — Не дотянусь.
— На, тростью зацепи.
— Ага…
Из глубины чердака послышался тихий и мелодичный перезвон маленьких колокольчиков.
— Детская рояль? — спросил Ваничка.
— Не-е… Патефон какой-то.
ghbdtn
— Вальс из «Щелкунчика»! — удивился Вовка. — Или нет… Я такой музыки не знаю…
И вдруг вспомнил.
(продолжение утеряно. 70-е годы).