А. В. Суворов. «Философия процесса или Педагогика Тропы»
(5)
Конвергенция двух групп факторов — природных и социальных. В Москве надо будет обратиться к официальным документам «Тропы» и специально проследить, как для чиновников и грантодателей обосновывается эта самая социо-культуро-природная терапия. У меня есть общая концепция «Тропы — Солнечной стороны», проекты «Доктор Лес» и «Точка доступа», но нужны документы по остальным тринадцати проектам *)
———————
*)Позже я получил, наверное, главный из них — программу «Школа спасателей», и написал на эту программу статью-рецензию «Профилактика социальных взрывов» (см. ниже).
—————————————-
Многого от этих официальных текстов, рассчитанных на выбивание финансирования, не жду, — главное не там, — но кое-что и там.
Исследование Тропы чётко распадается на четыре блока:
1. Официальные документы.
2. Педагогическая проза Устинова.
3. Педагогическая лирика Устинова.
4. Устинята: переписка, общение на Тропе; чудо их преображения *).
———————
*)Можно добавить и пятый блок — воспоминания о Тропе тех, кто на ней побывал, и, особенно, вырос на ней. Сюда же хорошие публикации о Тропе — вроде «Вестников Рассвета» Ольги Мариничевой.
—————————————-
Это уже крупно-блочный план будущей книги *).
———————
*)Которую лучше бы написал один из устинят — может быть, Олень…
—————————————-
20.07.2002.
Познакомился с директором психологической службы Туапсе. Одна из немногих, деблокирующих Тропу своим участием в ней, своей поддержкой. Специалист в области специальной психологии — дети с различными патологиями. Поговорили о блокировке Тропы. Её блокировали руководители местной соцзащиты и ГОРОНО, поэтому приютских ребят здесь нет и вообще ни одного ребёнка из Туапсе. Необходимо создать альтернативную негосударственную структуру поддержки Тропы в городе. Правда, этому наверняка мешают распускаемые в городе грязные сплетни, о которых Прасковья Владимировна то ли не знает, то ли не хочет говорить, хотя я прямо спрашивал, чем мотивирована позиция чиновников. Просто категорическое нет, без всякой мотивировки.
Рассказал Прасковье Владимировне о замысле книги о Тропе, о том, что по возвращении в Москву хочу выйти на Олю Мариничеву и опубликовать в «Учительской газете» либо «Комсомолке» статью или, скорее, отрывки из дневника. Хорошо бы Оля тоже что-нибудь написала специально по блокировке *)…
———————
*)Мой отчёт о командировке О. В. Мариничева отнесла в газету «Первое сентября», где и опубликовали отрывки: Александр Суворов. Сила, которая ведёт нас по тропе взросления. — «Первое сентября», №62, 2002. http://ps.1september.ru/article.php?ID=200206212
—————————————-
На установочном сборе никто не вызвался переводить. Я резко сказал:
— Если нет добровольцев на перевод, прошу отвести меня в палатку.
Олега перед установочным сбором спрашивал, кто из них — он или Саша — мог бы переводить. Олег ответил:
— Не знаю.
В данной ситуации в переводе с детского это означает: не хотим.
Оленю во время вскоре за установочным сбором последовавшей душеспасительной беседы объяснил, что за всю сознательную жизнь так и не смог привыкнуть к присутствию «для мебели». Если говорят: «побудь с нами», а сами не общаются, я предпочитаю уйти.
Маялись дурью с малышами. Я им рассказал на свою голову, как в Лоо малыши надавливали пальчиками в разных местах моей башки, и я придумывал разные звуки в ответ на разные прикосновения. Однозначно закреплено только за кончиком носа — «би-би», остальное я забыл, и сейчас придумывал заново: правая щека — мяу, правое ухо — мур, левая щека — гав, левое ухо — хрю, лоб — уа, затылок — ау, кумпол — иа, подбородок — ква, верхняя губа — кря, нижняя — кар… Они нажимали почти одновременно в разных местах, и я не успевал реагировать. Они хохотали.
Ходили с Оленем на водопад. Я подставил под него голову в резиновой шапке. Что эта струя лечит остеохондроз, было ясно с самого начала, а что и слух и зрение — если подставить голову, — приятное открытие. А слышать и видеть после этой процедуры я правда стал заметно лучше *).
———————
*)Самое большее на час, увы…
—————————————-
Сейчас у них явно разбор. Пришел с водопада, переоделся, пишу… Никто не подходит… Желающих попереводить явно нет… Ну и пусть.
Вчера напросился в «переводчики» Галчонок. Весь «перевод» свёлся к стереотипной фразе: «Олень. День у меня хороший. Саша. День у меня хороший. Пчёл. День у меня хороший» и т.д.. Поэтому сегодня я попросил о переводе ребят постарше, но…
В общем, тоска зелёная. С утра до вечера в душе — сплошной траурный марш. Даже когда дурачились.
Вчера Олег спросил:
— Говорят, ты знаешь всё. Существуют ли инопланетяне?
— Наверное, — усмехнулся я. — Я один из них.
Он — очумело:
— Чо?!
— Во всяком случае, у меня есть книга под названием «Разведчик на трудной планете». В условиях слепоглухоты поневоле станешь таким разведчиком.
Сегодня спросил у Саши, откуда взялся этот миф о моём всезнайстве.
— Так думают, — говорит.
Всё-таки обидно. Разбор идёт, пить хочется, и хоть бы кто-нибудь подошёл… Ну ладно…
Я идиот. Мне просто не мешали писать. Только отложил писанину — возник Вова, за ним Саша. И оказалось, что разбора ещё не было, несмотря на поздний час — тянули связь к новому лагерю, куда переселился «Т.Д.». Мы будем переселяться позже. Но уже скоро.
На разборе переводил Саша. Здесь он, похоже, лучший мой переводчик, подробнее и информативнее всех. Кажется, методическая фантазия (или методический опыт? методическая интуиция?) Устинова неисчерпаема. На этот раз каждый говорил о соседе справа. Юра говорил о Роме, Рома о Лётном, Лётный о Ясном, Олень о Саше, Саша обо мне (спел тот ещё дифирамб про мою готовность «делиться знаниями»), я о Вове… Потом высказывались, кто хотел, предложили и мне, но я отказался. Потом разбор перешёл в установочный сбор на завтра — значит, завтра установочного сбора не будет?
21.07.2002.
Поговорил сегодня с Юрой. Когда предложил обратиться к Ольге Мариничевой за помощью в разблокировке Тропы, он сказал, что Ольга уже давно известна как «шизофреничка с бредом на почве Устинова».
Значит, одним таким «шизофреником» стало больше — мной…
У Юры очень ясная теоретическая рефлексия его практики, даже терминологически на редкость точная. Большим педагогам ясная теоретическая мысль вообще присуща (чем чеканнее формулировки, тем выше теоретический уровень — Макаренко, Корчак). Но Устинов выделяется даже на этом фоне. Самый короткий разговор с ним очень содержателен.
Жаль, что формулируемое устно не закреплено у него в виде текста. Я спросил, почему.
— Педагогический опыт передать нельзя, — ответил он. — То, что было, больше не пригодится, а то, чего ещё не было, не поддаётся описанию.
Да. Его ведь ещё не было.
На этом основании Устинов считает бесполезными какие-либо методики. У него словечко «методика» едва ли не такое же ругательство, как у Ильенкова — словечко «подробности» (в противопоставлении «сути дела»). Оба признают только общие принципы, стратегемы, подходы, «ключи», по выражению Устинова *).
———————
*)Возможно, будучи музыкантом, Юрий Михайлович имел в виду нотные ключи — басовый, скрипичный… Как и в случае с термином «Ансамблевая самоорганизация», он имел в виду джаз. Но если «ансамбль» можно понять — и я так и понял — ни дать ни взять по Марксу: как ансамбль всех общественных отношений, то есть как сущность человека, — точно так же и «ключи» можно понять вне музыкального контекста как ключи к решению тех или иных проблем, возникающих по ходу дела, то есть как теоретические принципы.
—————————————-
Но на практике общие принципы реализуются каждый раз уникально-неповторимо, сообразно уникально-неповторимой ситуации. Всевозможные методики, против коих ополчается Юра, плохи тем, что игнорируют меняющиеся условия, и в итоге подгоняют жизнь под догму, вместо того чтобы поспевать за жизнью, меняясь вместе с ней.
Я полностью разделяю отношение Устинова к методикам, если понимать под ними всевозможные Прокрустовы ложа, догмы, закосневшие до окаменелости стереотипы. Но если понимать под методикой способ педагогического действия именно в меняющихся условиях, то тогда можно говорить, как я и сделал выше, о методической фантазии, методической интуиции.
23.07.2002.
Плохо себя чувствовал эти дни, очень вяло, сонно, а сегодня к тому же упал — поскользнулся на склоне после дождя. Кажется, крепко треснулся позвоночником о корень, болит…
Большинство ребят на сегодняшнем разборе тоже жаловались: «день вялый, средний» — самая частая характеристика, у Галчонка день даже «жуткий». В конце разбора я рассказал ребятам о погоде номер четыре (электромагнитные бури, перепады атмосферного давления — ночью была жуткая гроза), предположив, что значительная часть наших неприятностей, особенно вчера, перед грозой, той самой погодой и объясняется. Снова ждём дождя, а мне бы под водопад — полечить сегодняшнюю травму…
Юра позавчера шпарил прямо по Ильенкову — что «группа» (она же, в более привычной мне терминологической традиции, коллектив) есть организм, внутри которого каждый и становится собой настоящим — личностью. Я кратко изложил ильенковскую точку зрения на этот счёт, и Юра с энтузиазмом подтвердил её полное совпадение со своей. Думаю, в значительной степени ансамбль внутригрупповых отношений корректируется на разборах. Сегодня ребята задавали друг другу вопросы и высказывали пожелания. Сами отношения строятся в течение дня в разнообразной совместной деятельности, а все возникающие шероховатости сглаживаются на разборах. На вопрос, почему обязательно горы, а не, скажем, подмосковные леса, Юра позавчера ответил мне, что в горах настоящие, не искусственные, трудности и опасности, и в этих условиях группа как микрочеловечество формируется быстрее, чем объясняется ускоренный личностный рост ребят, их самораскрытие в качестве «настоящих». Вообще я здесь замечаю естественное формирование всех ильенковских четырёх или андреевских пяти универсальных способностей.
1. Мышление стимулируется общей работой, нестандартностью возникающих ситуаций (да и вся обстановка Тропы нестандартна).
2. Воображение стимулируется красотой окружающей природы, а так же, вне всякого сомнения, обаянием личности Устинова как барда (он поёт для ребят) *).
———————
*)По поводу иерархии факторов, стимулирующих воображение и художественное творчество ребят, Юрий Михайлович подчеркнул:
«Должен тут веско заметить, что самое соловьиное пение самого золотого барда (а их много бывало и пело на Тропе) никак невозможно уравнивать с окружающей природой, её гармонией и логикой, её мощным воздействием на человека. Это очень важно — не уравнять. Множество ребят и взрослых, побывавших на Тропе, в горах, начинали творить, не слыша никакого Устинова. Я же — просто как тапёр, который раньше стучал по клавишам в немом кино, озвучивал тлеющие угли костров».
Продолжение следует.