А. В. Суворов. «Философия процесса или Педагогика Тропы»
(11).
Кстати, На Тропе все между собой принципиально на «Ты». Когда в прошлом году Ясный первый вышел со мной на связь по электронной почте, да с ходу так и поздоровался — «Здравствуй, Саша», а дальше объясняет, что ему одиннадцать и мой электронный адрес ему «Юрка» дал, — я растерялся. Сначала к «Юрке» и обратился за срочной консультацией: чем это мне промеж рёбер «тычут»? Юрий Михайлович успокоил: у нас так принято, всего-то. Сколько детей не имеют, кому «ты» по-человечески сказать… Привёл пример, как приезжал с концертом в какой-то интернат, его при полном параде директриса со свитой встречает, а с другого конца коридорища — Женька:
— Йу-у-у-р-р-р-а-а-а-а!!!
И с разбегу — в объятия. А директриса — в обморок. Не знали там, что мальчик был на Тропе, его недавно в тот интернат перевели.
Ну, принято, так принято. Юрий Михайлович на вопрос Ясного, как ко мне обращаться, ответил — да без комплексов, как со мной на Тропе. Вот Ясный мне «без комплексов» и «тыкнул». Да все бы так! Фамильярности на Тропе, кстати, не переносят, тыкать — тыкай сколько угодно, а про уважение к человеческому достоинству не забывай. И это их «ты» деликатнее самого вежливого «вы» звучит… В каком другом лагере одёрну нахала, а здесь — всё нормально. Трудовой народ. Рабочее «ты». Ещё заслужить такое «ты» надо, попробуй-ка…
Но закончу про трудовое перевоспитание доктора бумажных наук, меня то есть.
Поточил, значит, топоры, ножи и тяпки. Бидоны почистил. С грехом пополам отдежурил по кулинарной части. Кстати, возможности своей вертушки продемонстрировал таки, когда Олег обед готовил, все банки ему без проблем открыл своим инструментом. Попилил в своё удовольствие, пока не надо было на корточки для этого садиться.
— А не пробовал ли когда заплаты ставить? — спрашивает Олень.
Заплаты надо было ставить на палатки. Нет, не пробовал. Просто так носки зашивать — это пожалуйста…
— Палатка не носки…
— ворчит Олень. Но мне таки находят палатку, старую, прямо-таки по швам расползающуюся. Тут именно швы, как на носках, и требуются. Да погрубее, попрочнее.
Два дня провозился. Доволен. Вот только опять повод почертыхаться: при мне же в Мае Олень палатки по швам дополнительно зашивал! Тогда ещё подумал, что надо будет на Тропу взять нитковдеватели и иголки с широкими ушами… Олень ещё удивился, что за нитковдеватели такие… Обещал ему показать… Да вот же, олух царя небесного, доктор рассеянных наук, не взял, оставил ту берестяную шкатулку дома! Балда…
В общем, вот и все мои подвиги на трудовом фронте. Не густо. Вдевать нитку в иголку, конечно, ребят пришлось просить. А взял бы нитковдеватель, то-то бы шиканул! Хотя куда мне до Скороходовой Ольги Ивановны — та, как она сама сообщает в своей книге, умудрялась нитку в иголье ухо просто языком привлекать… Не-е, у меня язык тоже незрячий…
Нашлось, однако, дело на Тропе и доктору наук. Где-то 25 или 26 июля Юрий Михайлович додумался — завёл на разборах новую традицию: в конце каждого разбора мне три вопроса задавать. Любых. А я от имени всех на свете наук (да заодно и религий) отдуваться буду.
Мне понравилось — я с моим удовольствием. Что-что, а отвечать на вопросы умею. Спрашивать, увы, хуже получается. Ребята в первый же такой вечер четвёртый вопрос задали:
— А можно, мы каждый вечер в конце разбора три вопроса спрашивать будем?
— Да хоть тридцать три! С утра до вечера, с вечера до утра! — расшаркиваюсь в ответ.
Вот опять же балда. Мне бы те вопросы запоминать да быстренько тут же записывать, сразу после разбора… Крепок задним умом… А забывались они быстро. Да и спать меня ждали ночные «дежурные». Я-то могу запросто завтрак проспать, не то что зарядку, а им надо выспаться. Режим строгий. Обычно в пол-десятого вечера — уже отбой. Подъём — не позже семи утра. Без тихого часа. В обычном лагере взвыли бы: «Рано! Мы не маленькие!» Тут — рады-радёшеньки. Работают, не развлекаются, есть куда лишнюю энергию девать, помимо дискотрясок. Выспаться бы… И засыпают на свежем воздухе, в палатках, здоровым сном тружеников, едва успев уронить голову на скатанный спальник, служащий вместо подушки.
Я-то тут бездельник номер один. Сплю чуть ли не двадцать пять часов в сутки. А что поделаешь? как ни ищут — мало для меня посильных дел находится…
3. ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Я хотел на устиновской Тропе прочувствовать её всеми боками и потрохами. И вполне в этом преуспел.
Свою обычную роль «Детской Вешалки» я выполнил честно, свято, в полном объёме. Каждый из Них в общении со мной почувствовал себя уютно. Чего ещё надо?
Когда я высказал Саше свои сомнения, не бесполезен ли я на Тропе, он ответил, что до моего появления сильно скучал по маме и отчиму, а когда я приехал, скучать стал меньше… Что ни говори, результат.
Я привёз ворох брайлевских страниц. Дневник — не дневник, разрозненные записи, часто оборванные на полуслове, так как я нужен был ребятам.
Мне ещё многое не ясно. Я не могу подвести итоги, которых ещё не подвела жизнь.
13 — 15 августа 2002
Продолжение следует.