Я спросил: «Уважаемый Александр Васильевич! Как можно было бы выразить философскую основу Тропы? О Тропе говорили педагоги, социологи, психологи. А что сказали бы философы? Сначала Александр Васильевич сослался на его рецензию к тропяному проекту «Доктор Лес», и я оробел — как мне выбирать оттуда то, что касается философии. Но сегодня пришло его письмо с ответом на мой вопрос. И я публикую этот ответ.
Дорогой Макс!
У нас кончались деньги на интернет-счету, вчера вечером мы их пополнили, и я
получил твоё письмо только сегодня ночью.
Из рецензии на проект «Доктор лес» вытаскивать ответ на вопрос о философии
Тропы не надо — рецензия вся этому вопросу посвящена. И ответ сводится к
тому, что на Тропе философствует сам процесс, то есть тропяная
психолого-педагогическая практика насквозь философична, полна глубочайшего
философского смысла.
Приводится пример с теоретическим пониманием сущности человека у Маркса в
«Тезисах о Фейербахе» — «сущность человека… в своей действительности…
есть ансамбль всех общественных отношений» — и практической, как
предпочитает выражаться Юра, «ансамблевой самоорганизацией» Тропяной группы.
И юрино «Будь человеком» реализуется как раз благодаря этой «ансамблевой
самоорганизации», в полном соответствии с теоретической формулой Маркса.
Иными словами, ребёнок на Тропе имеет возможность быть, а не когда-то в
будущем стать, человеком, благодаря изначально человеческим — человечным —
взаимоотношениям в Тропяной группе. Определённым образом — «ансамблево» —
самоорганизовавшиеся отношения между ребятами дают возможность каждому из
них быть человеком немедленно, здесь и сейчас, а не когда-то в будущем.
А вопрос о сущности человека, о том, чем человек отличается от всех прочих
живых существ, — следовательно, благодаря чему именно человек становится
человеком, — это один из самых «дремучих» философских вопросов. Тропа на
него отвечает: каждый может быть человеком немедленно, прямо здесь и сейчас,
благодаря определённому — человечному — ансамблю отношений внутри группы и
между группой и окружающей природой.
Неважно, что сам Юра при этом исходил из музыкальных аналогий, имея в виду
под «ансамблем» джаз. Теоретической сути дела — что сущность человека есть
ансамбль всех общественных отношений — это ничуть не меняет. Главное —
ансамбль, то есть некая целостность. И, разумеется, самоорганизующаяся,
саморазвивающаяся целостность — таким образом, естественная,
природосообразная, а не искусственная, изнасилованная «бедагогом».
Юре может не понравиться, что он нечаянно спел в унисон с Марксом. Вплоть до
совпадения терминологии. Но тут уж я ничем помочь не могу. Это-то меня и
поразило — полное, пусть неосознанное, подтверждение тропяной практикой
теоретической формулы Маркса. Потому-то я и написал, что на Тропе
«философствует сам процесс». Ничего удивительного в этом для меня вообще-то
нет: мне давным-=давно известна сентенция, что нет ничего практичнее хорошей
теории… И, следовательно, наоборот: нет ничего теоретичнее, философичнее
хорошей практики. А в «хорошести» тропяной практике никак не откажешь. Вот
она и философствует — неизбежно оказывается в высшей степени теоретичной.
Вот и весь принципиальный ответ. Остаются подробности — остаётся проследить,
когда (при каких именно условиях, по каким именно поводам) и как
философствует тропяная практика. Вот это я и хотел сделать путём применения
к практике Тропы моих четырнадцати принципов совместной педагогики. Для себя
я это уже проделал и пришёл к выводу, что все четырнадцать принципов
совместной педагогики работают практически только на Тропе. В моей
собственной практике и практике моих коллег какие-то работают, какие-то нет,
причём работают разные в разные годы, в разных условиях, с разными ребятами.
И только на Тропе — работают, а не просто декларируются, все без исключения.
Потому-то я и оценил так высоко глубочайший философский, он же
теоретический, смысл Тропы.
Ибо философия — на самом деле не что иное, как теоретическая культура
человечества, культура грамотного (диалектического) мышления. Юра — великий
философ-практик. От него ждали и формулирования этой философии. Ждали
монографий, трактатов. Он ответил на эти ожидания «трахтатом» (его же
чудесный каламбур): формулировал, конечно, свою философию — в официальных
документах Тропы (программы «Доктор лес», «Школа спасателей» и другие),
чтобы получить возможность (прежде всего финансовую) работать практически; а
так, будучи скорее художником, нежели теоретиком — скорее человеком
искусства, нежели науки, — предпочитал свою работу показывать, а не
рассказывать и, тем более, не рассуждать о ней. Отсюда фильмы и
восхитительные педагогические эссе. И песни, конечно — там тоже выражена
философия Тропы. Но нужен специальный теоретический анализ, чтобы её оттуда
извлечь…
У меня вряд ли хватит времени на полноценную монографию о Тропе, хотя план
её в моём дневнике намечен. Намечен и анализ эссе, в первую очередь «Вилка
советов», а так же песен, ну, и имеющихся у меня официальных документов.
Впрочем, эту работу кто-нибудь когда-нибудь проделает. Даже
воспользовавшись, может быть, моим готовым планом. Ничуть не возражаю. А я
должен закончить ввод в компьютер брайлевских дневников Тропы и провести
сопоставление Тропяной практики с принципами совместной педагогики — вот
этого за меня никто не сделает. Анализ документов, эссе, афоризмов, песен,
воспоминаний — сможет сделать любой теоретически грамотный и честный
исследователь, и опыт Тропы, думаю, такого исследователя ещё дождётся. Лучше
всего, если бы такой нашёлся среди тысяч выросших на Тропе…
А у меня есть и другие теоретические долги — прежде всего, самоубийственный
по своей беспощадной правдивости долг прослеживания последствий сенсорной
депривации. Ближайших и самых отдалённых, не всеми, к счастью, проживаемых.
Но мною, увы, прожитых так, что, можно сказать, я эти последствия
прослеживаю уже скорее с того, чем с этого света.
Тропе же и лично Устинову я в первую очередь благодарен за появление у меня
сына — Олега. Думаю, такая личность нигде больше, кроме как на Тропе,
вырасти не могла. Именно благодаря практической философии Тропы. Олег — это
живой смысл моей жизни: пока я обеспечиваю, насколько могу, его личностный
рост, я тем временем имею шанс «расплатиться» со всеми своими творческими
долгами. Не будь я нужен Олегу, такого шанса могло бы и не быть — я
смертельно устал ещё до встерчи с ним… (…)
Нигде больше, кроме как на Тропе, я не мог бы встретить свою
судьбу, каковую встретил в лице Олега — на Тропе.
Ну, вот я и «раскололся» — ответил всё же на твой вопрос о философии Тропы.
Философия есть у всего, а Тропа ВСЯ БЕЗ ОСТАТКА — практическая философия. И
результат этой практической философии — живой, продолжающий развиваться
результат — сконцентрирован для меня, воплощён в Олежке. В моей самой
большой за всю мою жизнь любви, сопоставимой по глубине и силе чувства, и в
первую очередь по ответственности, только с моей любовью к маме…
1 июня 2008.
Кстати, поздравляю с международным днём защиты детей. Мы с Олегом ездили
сегодня на закрытие международного фестиваля «Детство без границ», где я
награждал и поздравлял «Добрых Волшебников» — ребят-инвалидов, отличившихся
в творчестве и/или в умении дружить, и тем самым преодолевших
социально-психологические, личностные последствия инвалидности. Я награждаю
их каждый год уже более десяти лет. Олежка ездил со мной на это мероприятие
впервые.
